Русский народный костюм. Книга для раскрашивания

Углублённостью и многообразием индивидуальных характеристик, сдержанностью художественных средств отмечены интимные портреты Л.; они лишены внешних атрибутов и исполнены в свободной пастозной манере, создающей ощущение живой плоти (Д. Дидро, 1773—74, Музей искусства и истории, Женева; Н. А. Львова, 1773—1774, Литературный музей, Москва; М. А. Дьяковой, 1778; священника, возможно отца, 1779; Я. Е. Сиверса, 1779; все три — в Третьяковской галерее; И. М. Долгорукого, 1782, Киевский музей русского искусства). С начала 1780-х гг. в творчестве Л. сказывается влияние классицизма; в портретах Урсулы Мнишек (1782, Третьяковская галерея), Екатерины II (1783, Русский музей; варианты 1780-х гг. и 1790) тонкая нюансировка сменяется локальностью цвета, возрастает чёткая определённость объёмов, появляется заглаженность письма. В последнем портрете (его программа была разработана Н. А. Львовым) воплощено отвлечённое представление о «мудрой монархии», господствовавшее в круге Г. Р. Державина, к которому Л. был близок. Со 2-й половины 1780-х гг., в период нарастающей неудовлетворённости Л. рационалистическими идеалами просветителей, его работы утрачивают прежнюю целостность и гармоничность, характеристики моделей становятся несколько внешними (портреты: дочери Агаши в русском народном костюме, 1785, Третьяковская галерея; В. И. и М. А ...»