Авантюрист поневоле, или беседы о том, как я стал продюсером

В доверительной беседе какой-нибудь дурачок тоже начинает говорить, что и он не лыком шит, что шьют ему одну кражу, а он «поставил на уши» тридцать хат. Спартак профессионально интересуется: где, когда, как это было? Собеседник выкладывает подробности. Не нравилась мне ни эта теория Спартака, ни такого рода беседы. Место мое через два человека от Спартака, я поневоле в кругу. «Я сидел,P говорю,P с настоящими ворами, у них по четыре-пять ходок и все по воровским статьям» «Вы слышали?P перебивает Спартак.P Он сидел с настоящими ворами! А мы значит хуепуталы? Слышали что профессор говорит?P кричит уже на всю камеру.P Он профессор, а мы все здесь хуеплеты!» Но подобные наскоки не достигали цели. Люди не испытывали вражды ко мне. Но Спартака боялись. С охлаждением наших с ним отношений, все больше людей стали относиться ко мне настороженно. Так уж случилось, что под агрессию Спартака попадали те, кто чаще общался со мной, кому я написал жалобу или кассатку, или записки для «коня». Спартак завладел камерой и все настойчивее искал повод, чтоб нанести мне прямой удар ...»