Ведьма Пачкуля и Эликсир желаний

Как же он трагически расставался со своей бурной силой. Сначала ее безжалостно разбрасывал. А потом дрожал над остатками, терпел и не расходовал себя. И… опять буйствовал — не мог представить, что это происходит с ним, именно с ним. В шестьдесят пять лет полез в дружескую схватку с сыном своего друга — двадцатилетним парнем. Ни я, ни мама не могли его остановить. Он задыхался и пыхтел, ругался и призывал всех богов. И уложил все-таки растерявшегося парнишку «на лупаты», но сказал маме: «Ето, Лель, усе. Мне вже блин. Старысть, дочурка, ето когда человек аккынчательно выдохсь… и вже никакими средствами. Старысть — ето усталысть». И опять сидел перед зеркалом, изучал себя, водрузив на нос очки, и свои и мамины. — А Лели — ей хоп хрен по диревни, рази ж я у пятьдесят лет во так во себя довев?! У ней же самой, щитай, почти што чистых сто кило, мамыньки радныи. Действительно, мама — ни в одно зеркало, никаких возрастных переживаний, причитаний. Ее «это» словно и не коснулось. Папа же так искал свой эликсир, желанный рецепт молодости, что моя роль трехсотлетней героини опять с невероятной силой вернула меня к папе ...»