Машина на батарейках, со светом и музыкой

И жестокий, победный органный рев синтезатора на невозможной громкости по нервам, по нервам. Свет духа. Они там, возможно, до сих пор помнят эту странную белую машину и ее беспощадную музыку среди молчащей ночи. Сначала в осажденном Макати было тихо. На второй день, когда все нужные части подтянулись, началась стрельба в основном по ночам, почему не знаю. Лязг выстрелов бешено метался между бетонными стенами многоэтажных домов, иногда среди этих металлических звуков звучало неторопливое «буум». Ветра не было, кислый пороховой дым бесцельно болтался между мертвых домов и не мог никуда деться. Потом власти отключили мятежникам электричество, и все, кто в Макати оставался, лишились кондиционеров. Впрочем, работал телефон, посольство обзванивало всех по очереди несколько раз в день, все были целы. Завидовали жене и дочке Кирилла, они по каким-то причинам оставались в Москве. Еще кого-то, кажется, в этом кольце не было, но все же речь шла о восемнадцати человеках, жуткая, в принципе, ситуация. Выстрелы и очереди продолжали греметь, тысячи выстрелов, часами, настоящий Сталинград казалось, когда это кончится, мы вернемся на развалины ...»