Мольберт двухсторонний, розовый

К вечеру он сильно утомился и бросил полотно, не закончив. Огромным усилием воли он заставил себя написать поле пшеницы; он писал его лежа, почти зарывшись в пшеницу головой. Кроме того, он завершил большое полотно дом госпожи Добиньи; изобразил на фоне ночного неба еще один дом белый, с оранжевыми огнями в окнах, с темной зеленью деревьев и травы вокруг все это было пронизано минорной нотой розового; вечерний мотив был и на другом этюде два совершенно черных грушевых дерева с желтоватым небом на заднем плане. Но живопись уже не приносила ему радости. Он работал по привычке, так как ему нечего было больше делать. Могучая инерция десяти лет огромного труда еще влекла его вперед. Но если прежде при виде живой природы его бросало в трепет, то теперь он оставался холодным и равнодушным. PЯ писал это столько раз,P бормотал он себе под нос, шагая по дороге с мольбертом за спиной в поисках мотива.P Мне нечего больше к этому добавить. Зачем повторять самого себя? Отец Милле был прав. «Я скорее предпочел бы вовсе ничего не делать, чем выразить себя слабо» ...»