Фигурка пони "Сумеречная искорка"

Неужели не было никакого выхода? Никакой возможности бежать? Отец Чисхолм напряженно думал, стиснув зубы, прижавшись лбом к земле. Часом позднее, когда в пещеру вошла женщина с блюдом риса, он встал между ней и дверью. — Анна! Нет, не отрицай, что ты Анна! Неужели в тебе нет ни капли благодарности за все, что для тебя делали в миссии? Нет… Она попыталась протиснуться мимо него. — Я не пропущу тебя, пока ты не выслушаешь меня. Ты все еще дитя Божие. Ты не можешь смотреть на то, как нас будут медленно убивать. Я приказываю тебе именем Бога помочь нам. — Я ничего не могу сделать. В темной пещере невозможно было увидеть ее лицо. Но голос ее, хотя и угрюмый, смягчился. — Ты многое можешь сделать. Оставь запор открытым. Никому не придет в голову обвинить тебя. — К чему? Всех пони стерегут. — Нам не нужны пони, Анна. Искорка интереса сверкнула в ее глазах. — Если вы уйдете из Доуэнлая пешком, вас поймают на другой же день. — Мы уйдем на сампане и поплывем вниз по реке. — Это невозможно, — она отчаянно затрясла головой. — Там слишком большие пороги. — Лучше утонуть на порогах, чем здесь. — Какое мне дело до того, где вы утонете! — она заговорила с неожиданной страстью. — И я вовсе не обязана помогать вам ...»