|
Миры и столкновенья Осипа МандельштамаМертвечина пушкинских памятников не знает этой живой обезьяньей мины. Мандельштамовское «О, как мы любим лицемерить» не гримаса лица, а его застывшая мера, гипсовая маска смерти. Об этой живой, вечноменяющейся мине хлебниковская повесть «Ка». А в его стихотворении «Одинокий лицедей» культом черни застывшая мина превратится в каннибальский оскалPМинотавра. Безмозглым подражателем оказывается не обезьяна, а российский попугай из торговой хижины на Ниле, вторящий Аменофису-обезьяне, когда тот «играет на лютне»: «Ручной попугай из России: Прозрачно небо. Звезды блещут. Слыхали ль вы? Встречали ль вы? Певца своей любви, певца своей печали?» (IV, 66). Едкая шутка дуплетным зарядом направлена в Ходасевича и в Гумилева, певца Африки и автора стихотворения «Попугай». И вот почему. В дебютном сборнике Ходасевича «Молодость» (1908) пушкинские строки простодушно (да что там попугайно!) повторены в элегии «Поэт»: Печален день, тоскливо плачет ночь, Как плеск стихов унылого поэта: Ему весну велели превозмочь Для утомительного лета «Встречали ль вы в пустынной тьме лесной Певца любви, певца своей печали?» О, много раз встречались вы со мной, Но тайных слез не замечали. (I, 84) Зооморфный язык полемики был предложен самим Ходасевичем ...» |
Код для вставки книги в блог HTML
phpBB
текст
|
|