Шерше ля фамЭто и сестра подтвердить может, и Дугин. А вы говорите… Он сам умер, понимаете? Сам! Сам!!! – Губы ее дрогнули, она вдруг бухнула Александру в грудь двумя кулачками, а потом ткнулась между ними лицом, прильнула к нему дрожащим телом и расплакалась. «Ну-ну-ну… – мелькнула непрошеная мысль, – что дрожишь, ебаться хочешь?» Он опустил голову, легко коснулся рукой ее волос, невольно вдохнув их аромат, и, мягко погладив по плечу, негромко сказал: – Ну что вы, Анечка, ну успокойтесь, пожалуйста… ну… я даже не знаю… у вас водка в доме есть? – Должна быть, – подняла Анна на него глаза и шмыгнула носом. – Вот и хорошо. Давайте водочки выпьем, а? Самое наше русское лекарство. От всего. Очень помогает. Она провела ладонями по глазам, вытерла слезы и мотнула головой в сторону гостиной: – Пошли. – Видите ли, Аня, – Адашев-Гурский, выпив водки, от которой Анна отказалась, сидел на кожаном диване, курил сигарету и смотрел на расположившуюся напротив девушку, – вы уж меня простите великодушно, но я прекрасно понимаю, что это, наверное, вовсе не мое дело и, возможно, материал этот я и вовсе уничтожу. Дело не в этом ...»