|
Андрей БелыйОдин один Жду знамений нежданных. Один, один, Средь бурь туманных. Все, как в огне. И жду, и жду Тебя И руку простираю я бесцельно. Душа моя Скорбит смертельно («Один», 1902Pг.) Так изнемогала душа в борении с ледяной пустыней одиночества, с символом веры отмирающего декадентства. Крайний индивидуализм декадентства, сильное влияние Ницше (который для А. Белого был равен Христу см. статью его «Фридрих Ницше», 1907Pг.) и, как философские «пролегомены», еще более раннее влияние Шопенгауэра («в юности днями, как безумно влюбленный, не отрывался от Шопенгауэра я» позднейшее признание А. Белого, см. «Путевые заметки», «Радес», 1911Pг.)P вот что пересекалось в душе молодого поэта, вот что давало иллюзию спасения в его ледяной пустыне Пусть я гибну в ней, но ведь и все земное тлен и грязь: «все земные стремленья так жалки!» («Весна», 1903Pг.). И нет пути, и нет выхода. «Бессмыслица дневная сменяется иной,P бессмыслица дневная бессмыслицей ночной» И от этой бессмыслицы жизни человеческой и своего ледяного одиночества поэт ищет не столько спасения, сколько забвения в воскрешаемом прошлом, близком и далеком, историческом и мифическом Грущу о былом: Ах, где вы, любезные предки? («Заброшенный дом», 1903Pг.) Поэт обращается к XVIII веку, к фижмам, робам, боскетам, подстриженным паркам; целый цикл стихотворений «Прежде и теперь» (1903 года) воскрешает нам «под дымкой меланхолии» эту милую старину ...» |
Код для вставки книги в блог HTML
phpBB
текст
|
|